Шел  1999 год. Я закончил второй курс. В первых числах июня я уже был в Алупке, на даче Куинджи – традиционной базе летней практики института Репина в Крыму. Перед отъездом , получая напутствия от родных, я положил в карман листок с адресом и телефоном. Родители настоятельно рекомендовали познакомиться с одним человеком. Впоследствии этот факт решительно изменит моё творческое мировоззрение и определит привязанность на долгие годы.

 Обветрившись немного на жарком июньском солнце, в один из дней я направился в Ялту. Понадеявшись на себя, я пару часов бродил по улицам в поисках указанного в бумажке дома, но увы. Тут надо сказать, что художник, к которому я ехал на встречу, был мне знаком по нескольким работам. Это были яркие пленэрные натюрморты на фоне морских далей и благородных построек. Будучи доверчивым юношей, я искренне искал вдоль берега похожий участок.  Телефонный звонок, совершенный мной, прекратил мои мучения и вскоре я оказался у металлических ворот.

Стоит ли говорить о моем удивлении, когда за открывшейся калиткой открылся вид на обычные ялтинские новостройки - фантазия      художника оказалась безграничной. На пороге стоял Петр Кузьмич Соляренко.

  Мне шел 22 год. В голове ветер - планы на жизнь и творчество неопределенны. Стойкая уверенность в ненужности дела, которому я собрался себя посвятить, только росла. Симпатии в изобразительном искусстве, еще со школы, были на стороне мастеров конца 19 и почти всего 20 века. Импрессионисты и, в особенности, русские художники с их твердым рисунком и размашистой, сочной манерой письма вызывали восторг и у меня, и у моих друзей. Но , как это часто бывает, мы чувствуем некую дистанцию между тем полотном, что мы видим в музее и той реальностью, которая нас окружает. Жизнь сто лет назад была иной и порой тяжело стереть эту грань - увидеть мир глазами Манэ или Левитана. Мне был необходим проводник. Конечно, нельзя забывать, что с детских лет мой отец был для меня и наставником, и другом. Но ведь как непросто заметить в 21 год ту заботу, которая тебя ежедневно окружает. Все придет с годами, а тогда авторитетом должен был стать другой человек.